Персонаж популярного советского фильма «Карнавал», роль которого замечательно исполнил Юрий Яковлев, произнес: «Нигде в мире звезды не светят так ярко, как в городе твоего детства». С каждым прожитым годом все больше улавливаешь подтекст такого утверждения. Приезжая на малую родину, человеку кажется, что здесь все особенное: и воздух чище, и вода прозрачнее, и трава зеленее, и звез-самые яркие. И в каких бы краях ты ни был, куда бы ни забросила тебя судьба, душа все равно возвратит к истокам: к тому месту, где родился, где прошло детство. Это потому, что нет в мире места более святого.
Сейчас, когда за плечами у меня три четверти века, по ночам часто не спится и вспоминается родная Горбовичская Рудня. Во времена моего далекого детства она состояла из отдельных, не обозначенных на карте, но хорошо знакомых каждому рудняку поселков: Переворы, Вилаваха, Хутор, Га-рожки, Село, Конец и Млинище. В конце 30-х — начале 40-х людей в них жило много. В одних наших Переворах в ту пору было 18 дворов, а детей — более 30.

Почти 70 лет прошло с того январского дня 1944 года, когда Красная Армия штурмом овладела городами Мозырь и Калинко-вичи, освободила от фашистов Дудичи, Антоновку, Антоновскую и Горбовичскую Руд-ню, Горбовичи и другие деревни нашего района. Тогда мне было всего лишь шесть лет, но помню те события очень хорошо. Так, как будто все происходило вчера. В войну вместе с матерью Ириной Ефимовной и старшей сестрой Клавдией мы проживали в небольшом домике, в 150 метрах от железной дороги «Гомель - Брест». Его успел построить до своей трагической смерти в 1940-м мой отец Яков Степанович. Как показала жизнь, место для постройки было выбрано неудачно. Во-первых, весной, во время половодья, затапливало и дом, и сараи. Во-вторых, когда в 1943 году партизаны повели рельсовую войну, фашисты приказали снести наш дом. Одновременно были снесены и дома наших соседей: Ефима Дедка и Григория Шило. Не по своей воле пришлось перебираться на новое место. Мать выбрала его в метрах 200 от шоссе «Калинковичи - Житко-вичи», на пригорке, который не затапливало вешними водами. По этому шоссе отступали фашисты и часто останавливались для отдыха возле нашего нового дома. Вернее сказать, это была лачуга размером 4 на 4 метра, а рядышком — крохотный сарайчик для скота. В нем уже после освобождения мы держали разную живность: корову, свинью, овец да кур. Весь остальной стройматериал, что остался после сноса отцовского дома, сеней, погреба, сараев, постигла печальная участь: немцы сожгли его при отступлении в своих полевых кухнях. Уход немцев, которые хозяйничали в нашей деревне два с половиной года, означал, что наконец-то закончился весь этот кошмар: больше не придется жить под постоянным страхом, что в любой момент они нагрянут и устроят что-нибудь ужасное.

Вот уже почти 70 лет прошло со дня освобождения, правильнее сказать, это время промчалось, пулей пролетело. И подумать только, ведь семьдесят — это так много! С грустью замечаю, что в живых за эти годы осталось лишь пару моих погодков из Перевор. Нет уже былых друзей-мальчишек: Анатолия и Леонида Шило, Георгия, Владимира и Александра Матиевских, Владимира, Леонида, Виктора и Анатолия Змушко, Александра Дедка и Анатолия Филиппова. Из женщин моего поколения покинули этот мир сестра Клавдия, а также Надежда Матиевская, Галина Новик, Надежда Змушко и Надежда Дедок. Назвал 16 фамилий, а еще о судьбах примерно 10 переворовцев мне ничего не известно. И это все люди только из одного поселка некогда большой деревни. На других поселках картина та же.

Время неумолимо. В Беларуси уже мало осталось людей, кто с оружием в руках приближал Победу, ведь самым молодым из них далеко за 80. Вот и среди моих знакомых односельчан в живых не осталось никого, кто воевал на фронтах Великой Отечественной войны. Да и люди, которые детьми застали войну, тоже стремительно уходят...

Так сложилось, что из родной деревни я уехал еще юношей. Учеба в Мозырском педучилище, работа в сельских школах Калинковичского района, в редакциях районных газет Наровли и Чечерска, а с 1977 по 2001 год — в «KaniH-кавщюх навтах» (до 1991 года газета называлась «За ка-мун1зм») — все осталось в прошлом. На склоне жизненного пути вот уже 12 лет живу в Минске. Душа же постоянно зовет на малую родину, в Горбовичскую Рудню. Вспоминая родную деревню, думаю: сколько всего пришлось пережить ее жителям! Коллективизацию, репрессии 30-х, самую страшную в истории человечества войну. Никакая напасть мимо не прошла. Благодарю Бога за то, что моя деревня не повторила участи Хатыни и Лозок, других «вогненных вёсак», а также деревень, что попали в «зону отчуждения» после аварии на Чернобыльской АЭС. А сколько деревень исчезло с карты Калинковичского района потому, что молодежь уехала в другие края, а старики отбыли в мир иной? Особо не напрягая память, можно назвать с полдюжины таких сел. Моя же родная деревенька Горбовичская Рудня, которую «величаю по имени-отчеству», жива, и, надеюсь, долго еще будет жить. Ведь осталась в ней еще молодежь, слышны радостные детские голоса. А новые жители, священную память храня о былом, напишут новые славные страницы в истории моей малой родины.

Виктор САКОВИЧ