В последнее время российские, как принято говорить, официальные лица дружно заговорили о необходимости серьезной проработки вопроса о введении единой валюты. Тон задал посол России в Беларуси Александр Суриков, который заявил, что без этого белорусская система второго кризиса не переживет. Российский премьер Дмитрий Медведев поставил вопрос ещё шире. Он предложил подумать о введении единой валюты в рамках «тройки», так сказать, мыслить уже в масштабе Евразийского союза, который должен возникнуть в 2015 году.

Интересный, как говаривал герой известного кинофильма, получается компот. С чего бы это вдруг именно сейчас столь активно поднимать такую тему? Тем более, что несколько лет назад мы это уже проходили. Тогда Москва тоже настойчиво продвигала идею о введении в Союзном государстве единой валюты. Разумеется, в ее качестве должен был выступать российский рубль. Идея не прошла, ибо Минск совершенно справедливо разглядел в ней отнюдь не экономический подтекст.

История повторяется? Ведь неслучайно вопрос о единой валюте вновь поднят на щит практически сразу после избрания на пост президента Российской Федерации Владимира Путина, который четко заявил о том, что отношения со странами СНГ и, прежде всего, с партнерами по Таможенному союзу являются для России приоритетными. При этом с трудом представляется, что Россия в обозримом будущем откажется от своего рубля в пользу некой гипотетической единой валюты. В общем, неэкономический подтекст вновь просматривается весьма отчетливо.

Между тем, с точки зрения экономики, сама по себе идея введения в Евразийском союзе единой валюты имеет полное право на жизнь. Однако это должна быть именно наднациональная валюта, эмитируемая наднациональным банком, как поступили в Европе. К слову, сегодня мало кто помнит, что когда создавался Евросоюз, немецкая марка была одной из трех мировых валют. И французский франк, и голландский гульден, и австрийский шиллинг — все были привязаны к ней. Но именно для того, чтобы реализовать идею единой в экономическом плане Европы, немецкую марку в качестве общей для всех валюты решили не использовать, а придумали совершенно новые деньги.

И потом, прежде чем вводить единую валюту в каком-либо интеграционном объединении — будь то Союзное государство или Евразийский союз, необходимо оценить внутреннюю потребность в ней каждого участника. Пока Беларусь, да и Казахстан такой потребности, прямо скажем, не испытывают. Как заметила в этой связи председатель правления Национального банка нашей страны Надежда Ермакова, «сегодня в Беларуси нет условий для выхода на единую валюту, перехода на валюту именно российскую». Да это и понятно, ведь потребность в переходе к единой валюте должна вырастать из хода экономической интеграции. В том же Евросоюзе евро был введен именно в силу существовавшей огромной потребности бизнеса в единой валюте.

Иными словами, единая валюта является вершиной интеграции. Нам до нее еще ой как далеко — что в рамках Союзного государства, что в рамках Таможенного союза. Нерешенных вопросов и противоречий хватает. Причем не только на стратегических направлениях, но даже и по частностям. Вспомним хотя бы затянувшуюся эпопею с созданием автомобильного холдинга на базе МАЗа и КамАЗа или существенную разность подходов к введению утилизационного сбора на импортные автомобили. Не надо быть пророком, чтобы предсказать, что после того, как в августе Россия станет полноправным членом Всемирной торговой организации и в нее хлынет поток конкурентоспособных товаров и с Запада, и с Востока, проблем только прибавится. На их решение, не говоря уже о создании полноценного, эффективного общего рынка, как показывает опыт той же Европы, потребуются даже не годы, а десятилетия.

Поэтому бежать сегодня впереди экономического паровоза, право слово, как-то даже несолидно.

Владимир НАПРЕЕВ